Екатерина Островская

Цвет бедра испуганной нимфы

© Островская Е., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Глава первая

Нельзя сказать, что Нина не нравилась мужчинам – скорее наоборот, она привлекала внимание представителей противоположного пола: вслед стройной девушке оборачивались, когда она проходила мимо, а некоторые мужчины даже успевали встать на ее пути, пытаясь завязать знакомство. В большинстве своем попытки эти были неуклюжими, а порою и вовсе пошлыми. Как почти сразу выяснилось, на улицах с девушками желают познакомиться далеко не самые умные кавалеры, хотя они и пытаются казаться галантными и учтивыми. Почему-то эти решительные мужчины чаще всего говорили Нине одно и то же: «Девушка, вашей маме зять не нужен?» или же «Девушка, а что вы делаете сегодня ночью?».

Поначалу Нина пыталась проскочить мимо них, не вступая в разговор, но это удавалось редко… Приходилось что-то объяснять этим дуракам, но те, как известно, собеседников слушать не хотят. Тогда Нина придумала надежный способ избавляться от уличных приставал: она смотрела на других прохожих, и, если рядом оказывался какой-нибудь молодой мужчина крепкого телосложения, обращалась к нему:

– Вы не могли бы помочь? Мне угрожает незнакомый человек.

Как правило, приставала тут же ретировался. Один раз, правда, проходящий мимо крепкий парень, не говоря ни слова, заехал в челюсть претенденту на роль зятя. Нина испугалась, а ее защитник улыбнулся очень спокойно и попросил номер ее телефона. И она продиктовала. Парня звали Денис, и он оказался боксером.

Встречались они почти полгода, но большую часть этого времени Денис провел на сборах и соревнованиях. Любви особой к нему у Нины не было: Денис любил рассуждать на разные философские темы и слушать рэп, и то, и то Нину раздражало, а потому расставание с парнем особых разочарований ей не принесло. Денис ушел от нее сам – вернулся к своей маме, на прощание сообщив, что у него теперь другая, которая оценила его по достоинству… Хотя, если честно, достоинство у него было так себе. А вот кулаки огромные. Но ведь мужские кулаки пока еще ни одну женщину не сделали счастливой.

Обидно было не от того, что Денис ушел к другой, а от того, что ни одна связь у Нины не длилась дольше полугода, и это наводило на размышления не только ее. Лучшая подруга Жанна Гуренко сразу поставила диагноз.

– Марфина, – сказала она, – скорее всего, это твоя карма.

Гуренко вряд ли знала наверняка значение этого мудреного слова, но произнесла его очень твердо и так же уверенно объяснила:

– В прошлой жизни ты, видать, была этой самой… Как бы тебе сказать помягче, чтобы ты особо не переживала… Короче, ты, подруга, грешила так, что теперь это тебе аукнулась. Возмездие, одним словом.

Другая бы на это обиделась, но Нина стерпела: в конце концов, они с Жанкой самые близкие подруги. Еще со школы, а потом и по институту. Порой их принимали за сестер, и сходство с каждым годом становилось все больше. Жанна даже красилась в русый цвет и прически делала точно такие же, как у Марфиной. Гуренко даже на разных диетах сидела, чтобы походить на подругу и фигурой. И не от того, что завидовала ей, и уж тем более не от того, что Нина была для нее кумиром – просто все знают, что, когда молодые люди знакомятся с двумя девушками, всегда больше везет той, которая постройнее.

На первом курсе на Марфину обратил внимание высокий и обаятельный Леня Марушкин. Была весна, с крыш капал талый снег и сыпались сосульки, из водосточных труб иногда с грохотом вылетали льдины. Одна из них едва не сбила Нину, когда она утром спешила в университет. Девушка успела увернуться, и тут же подскочил Марушкин и подхватил ее, как будто хотел уберечь от падения, хотя она валиться наземь вовсе не собиралась.

– Ты цела? – с тревогой в голосе поинтересовался высокий и обаятельный парень.

– В каком смысле? – переспросила Нина и тут же покраснела, поняв, как двусмысленно это прозвучало.

– Жалко было бы такие ноги потерять, – объяснил свою заботу сокурсник.

В гардеробе он помог девушке снять пальто. Вместе они поднялись в аудиторию, он сел рядом и мгновенно с другого бока к нему пристроилась Гуренко – не к подруге подсела, а к молодому и обаятельному. Втроем потом обедали в студенческой столовой. Леня задавал вопросы Марфиной, но тут же за подругу отвечала Жанна. И только потом, когда Гуренко отошла, Марушкин шепнул:

– Давай с тобой после лекций вдвоем где-нибудь посидим.

Нина не возразила, и тогда Леня так же шепотом добавил:

– Я убежден, что мы не просто так встретились: у нас даже фамилии похожи.

И она кивнула зачем-то, словно заранее соглашалась на все.

После последней лекции Нина сказала подруге, что собирается позаниматься в читальном зале библиотеки. Узнав о такой подлости, Гуренко вздохнула и отправилась домой одна.

Нина и молодой человек посидели в кафе, за стол заплатил Леня. Потом он проводил сокурсницу домой. Нина ночью долго не могла заснуть, вспоминая минувший день и все свои разговоры с Марушкиным, и поняла, что влюбилась. А он, как потом выяснилось, увлекся Марфиной еще раньше, слушая ее выступления на семинарах. Он тогда понял, что Нина не только красивая, но и умная. А это в наше время редкость. Так он сказал.

На следующий день Гуренко оказалась бдительнее, и ускользнуть от нее не получилось. Потом они так и ходили втроем по факультету и по другим местам – в кино, в кафе, в боулинг… Встречи наедине были крайне редко и ни к чему важному не привели. Ничего у Нины с Марушкиным не получилось.

Зато получилось у Жанны.

Глава вторая

Нина сидела в своем кабинете и просматривала банковские выписки. Напротив ее стола сидела главный бухгалтер Яшкина – пятидесятилетняя короткостриженая крашеная блондинка. Бухгалтер очень хотела выглядеть молодо, а потому носила полупрозрачные блузки и короткие юбки, но все ее наряды лишь подчеркивали недостатки фигуры. Сейчас она сидела, закинув ногу за ногу и почесывая верхнюю губу. И ее поза, и это почесывание раздражали Нину даже больше, чем финансовые документы, которые она изучала. Марушкин и сам бы мог проверить проводки, но почему-то попросил это сделать Нину. А бухгалтер все трогала пальцем свою верхнюю губу.

– Вы в курсе, Лидия Федосеевна, что последствия инъекций гиалуроновой кислоты порою непредсказуемы? – с тревогой в голосе произнесла Марфина, не отрывая взгляда от бумаг.

– Это вы о чем, Ниночка? – изобразила непонимание главбух.

– Вспомнила вдруг, сама не знаю почему, – объяснила Марфина, – Один опытный врач рассказывал. Отеки, зуд, сыпь – еще ничего, а если организм начнет отторгать гель, то без хирургической помощи в таком случае уже не обойтись.

– К чему вы мне это говорите? Вы, Ниночка, проверяйте лучше и не тратьте время на отвлеченные темы. Хотя меня контролировать не надо: я выполняю распоряжения генерального, а вы всего-навсего финансовый директор: у вас своя сфера, у меня своя. И вам я не подчиняюсь.

– Меня Леонид Борисович просил проверить. Вас он предупредил об этом. Ему-то вы подчиняетесь.

– Ну-ну, – согласилась Лидия Федосеевна и вздохнула.

После чего подняла руку, чтобы потрогать губу, но тут же отдернула.

– Я закончила, – сказала Марфина, которой уже надоел этот не нужный никому процесс, – можете забрать документы.

Главбух поднялась, одернула слишком коротенькую для ее возраста юбочку, взяла папочку и направилась к дверям. Но перед тем, как выйти из кабинета, остановилась.

– Вы там что-то выписывали, – произнесла она, изображая полное равнодушие.

– Номера платежек и договоров, на основании которых были сделаны перечисления.

– Со всеми вопросами к Леониду Борисовичу, – решительно посоветовала главбух и потрогала указательным пальцем верхнюю губу, словно ее рот имел какое-то отношение к генеральному директору.